Всё цвело. Деревья шли по краю Розовой, пылающей воды; Я, свою разыскивая кралю, Кинулся в глубокие сады. Щеголяя шёлковой обновой, Шла она. Кругом росла трава. А над ней — над кралею бубновой — Разного размера дерева. Просто куст, осыпанный сиренью, Золотому дубу не под стать, Птичьему смешному населенью Всё равно приказано свистать. И на дубе тёмном, на огромном, Тоже на шиповнике густом, В каждом малом уголке укромном И под начинающим кустом, В голубых болотах и долинах Знай свисти и отдыха не жди, Но на тонких на ногах, на длинных Подошли, рассыпались дожди. Пролетели. Осветило снова Золотом зелёные края — Как твоя хорошая обнова, Лидия весёлая моя? Полиняла иль не полиняла, Как не полиняли зеленя, — Променяла иль не променяла, Не забыла, милая, меня?
Вечером мы ехали на дачу, Я запел, веселья не тая, — Может, не на дачу — на удачу, — Где удача верная моя? Нас обдуло ветром подогретым И туманом с медленной воды, Над твоим торгсиновским беретом Плавали две белые звезды. Я промолвил пару слов резонных, Что тепла по Цельсию вода, Что цветут в тюльпанах и газонах Наши областные города, Что летит особенного вида — Вырезная — улицей листва, Что меня порадовала, Лида, Вся подряд зелёная Москва. Хорошо — забавно — право слово, Этим летом красивее я. Мне понравилась твоя обнова, Кофточка зелёная твоя. Ты зашелестела, как осина, Глазом повела своим большим: — Это самый лучший… Из Торгсина… Импортный… Не правда ль? Крепдешин… Я смолчал. Пахнуло тёплым летом От листвы, от песен, от воды — Над твоим торгсиновским беретом Плавали две белые звезды. Доплыли до дачи запылённой И без уважительных причин Встали там, где над Москвой зелёной Звёзды всех цветов и величин.
Я сегодня вечером — не скрою — Одинокой птицей просвищу. Завтра эти звёзды над Москвою С видимой любовью разыщу.
1934