Из отроческих лет он выходил едва...

Из отроческих лет он выходил едва, Когда она его безумно полюбила За кудри детские, за пылкие слова. Семью и мужа — всё она тогда забыла!

Теперь пред юношей, роскошна и пышна, Вся жизнь раскинулась, орел расправил крылья, И чует в воздухе недоброе она, И замирает вся от гневного бессилья.

В тревоге и тоске ее блуждает взгляд, Как будто в нем застыл вопрос и сердце гложет: «Где он, что с ним, и с кем часы его летят?.» Всё знать она должна и знать, увы!— не может.

И мечется она, всем слухам и речам Внимая горячо, то веря, то не веря, Бесцельной яростью напоминая нам Предсмертные прыжки израненного зверя.

Март 1882