Я на то и рожден, чтоб взрывать ноздреватые скалы, Посылать на Чукотку бочонки медовые дынь. Дело в том, что меня в городские сады не пускали,- Потому-то я пью, выпиваю глазами озерную синь.
Для меня три столетья садовой скамьи не хватало, И меня не видала дубов узловатых толпа, Осужденного чахнуть в горбатых и пыльных кварталах, Где тряпье и чужая яичная скорлупа.
Есть такие минуты, когда совершенно излишни Все слова, все запасы богатого языка. Добрый день, соловей! Добрый день, почти черные вишни! Здравствуй, запах глубокий гвоздики и табака!
1933