Мы — лучи Люцифера, восставшего в звёздном чертоге, Сострадая мирам, ненавидя, любя и кляня; Мы — повстанцы вселенной, мы — боги Легендарного дня.
Смутно помнятся конусы древнего, странного мира — Угрожающий блеск многогранных лиловых корон, И, как лава, — озёра эфира, Наше царство и трон.
Смутно помнится битва: нависшая тягость молчанья, Шорох млечных шелков — галактический шелест знамён, Титанический рокот восстанья, Низверженье — в Закон.
О, впервые тогда первозданная ночь ликовала! Она взмыла, росла — зачинался невиданный век: Нас тяжелая плоть оковала, И пришёл Человек.
Вспомни собственный дух в его царственном, дивном уборе! Цепь раба растопи в беспощадном, холодном огне! —
Так впервые шептал Богоборец Ранней юностью мне.
1950