Пишу в четвертый раз к тебе я на бумаге, Чтоб ты, любезный друг, помыслил мне о благе, А благо всё мое в едином состоит: Да разум твой меня с Медоксом съединит; С Медоксом, говорю, с Медоксом я, Архаров, Затем что князь цены не знает сих товаров, Которыми он стал с Иудой торговать. Скажи, могу ли я на дружбу уповать, Которую в тебе сыскать всегда я тщуся? Единого теперь я этого страшуся, Не втерся чтоб к нему в товарищи Поше, А если галльская к юдейской сей душе Хоть краешком своим на этих днях коснется, Тогда уж, может быть, надежда вся минется Театр российский мне в руках своих иметь. Коль хочешь всем добра, то так сие наметь, Как некогда о сем с тобой мы говорили. Иль кашу мы сию напрасно заварили? Скажи мне искренно, пенять не буду я, Всё будем мы с тобой по-прежнему друзья. Пусть будет с ними князь аукаться в том хоре,— Лишь жаль, что всем актерам будет горе!
1776