Как парламент, жующий фронду, Вяло дышит огромный зал — Не идет Гора на Жиронду, И не крепнет сословий вал.
Оскорбленный и оскорбитель, Не звучит рояль-Голиаф — Звуколюбец, душемутитель, Мирабо фортепьянных прав.
Разве руки мои — кувалды? Десять пальцев — мой табунок! И вскочил, отряхая фалды, Мастер Генрих — конек-горбунок.
…
Чтобы в мире стало просторней, Ради сложности мировой, Не втирайте в клавиши корень Сладковатой груши земной.
Чтоб смолою соната джина Проступила из позвонков, Нюренбергская есть пружина, Выпрямляющая мертвецов.
16 апреля 1931