Казань

Стара, коса стоит Казань. Шумит бурун: «Шурум… бурум...» По-родному тараторя, снегом лужи намарав, у подворья в коридоре люди смотрят номера. Кашляя в рукава, входит робковат, глаза таращит. Приветствую товарища. Я в языках не очень натаскан — что норвежским, что шведским мажь. Входит татарин: «Я на татарском вам прочитаю »Левый марш". Входит второй. Косой в скуле. И говорит, в карманах порыскав: «Я — мариец. Твой »Левый" дай тебе прочту по-марийски". Эти вышли. Шедших этих в низкой двери встретил третий. «Марш ваш — наш марш. Я — чуваш, послушай, уважь. Марш вашинский так по-чувашски...» Как будто годы взял за чуб я — - Станьте и не пылите-ка!- рукою своею собственной щупаю бестелое слово «политика». Народы, жившие, въямясь в нужду, притершись Уралу ко льду, ворвались в дверь, идя на штурм, на камень, на крепость культур. Крива, коса стоит Казань. Шумит бурун: «Шурум… бурум...» 1928