Полезно заметить, Что с Фый Сянь ку Маруська сошлась, катаясь. Маруська пошла На Москва-реку, И к ней подошел китаец.
Китаец был желт И черноволос, Сказал ей, что служит в тресте. Хоть он и скуласт И чуточку кос, А сели кататься вместе.
Он выпалил сотню Любовных слов, Она ему отвечала. Итак, китайская эта любовь Имеет свое начало. Китаец влюбился, Как я, как все… В Таганке жила Маруська. Китаец пришел к ней. Ее сосед На нехристя пса науськал.
Просвирни судачили из угла: «Гляди-ка! С кем она знается!» И Марья Ивановна предрекла: «Эй, девка! Родишь китайца!»
«В какую ж он масть Пойдет, сирота?» — Гадали кумушки заново. «Полоска бела, полоска желта», — Решила Марья Ивановна.
Она ошибалась. Дитя родилось — Гладкое, без полосок. Ребенок был желт И слегка раскос, Но — определенно — курносый!
Две мощные крови В себе смешав, Лежал, Кулачки меж пеленок пряча, Сначала поплакал, Потом, не спеша, И улыбаться начал.
Потом, Расширяя свои берега, Уверенно, прочно, прямо Пошел на коротких Кривых ногах И внятно промолвил: «Мама».
Двух рас В себе сочетающий кровь, Не выродился, Не вымер, Но жил, но рос, Крутолоб и здоров, И звали его — Владимир!
А мать и отец? Растили сынка И жили да поживали И, как утверждают наверняка, Китайца не линчевали.
1932