Ужель встречать в воротах С поклонами беду?. На Сицкое болото Батый привел орду.
От крови человечьей Подтаяла река, Кипит лихая сеча У княжья городка.
Врагам на тын по доскам Взобраться нелегко: Отважен князь Ростовский, Кудрявый Василько.
В округе все, кто живы, Под княжью руку встал. Громят его дружины Насильников татар.
Но русским великанам Застлала очи мгла, И выбит князь арканом Из утлого седла.
Шумят леса густые, От горя наклонясь… Стоит перед Батыем Плененный русский князь.
Под ханом знамя наше, От кровушки черно, Хан из церковной чаши Пьет сладкое вино.
Прихлебывая брагу, Он молвил толмачу: «Я князя за отвагу Помиловать хочу.
Пусть вытрет ил болотный, С лица обмоет грязь: В моей охранной сотне Отныне служит князь!
Не помня зла былого, Недавнему врагу Подайте чашку плова, Кумыс и курагу».
Но, духом тверд и светел, Спокойно и легко Насильнику ответил Отважный Василько:
«Служить тебе не буду, С тобой не буду есть. Одно звучит повсюду Святое слово: месть!
Под нашими ногами Струится кровь — она, Монгольский хан поганый, Тобой отворена!
Лежат в снегу у храма Три мертвые жены. Твоими нукерами Они осквернены!
В лесу огонь пожара Бураном размело. Твои, Батый, татары Сожгли мое село!
Забудь я Русь хоть мало, Меня бы прокляла Жена, что целовала, И мать, что родила...»
Батый, привычный к лести, Нахмурился: «Добро! Возьмите и повесьте Упрямца за ребро!»
Бьют кочеты на гумнах Крылами в полусне, А князь на крюк чугунный Подвешен на сосне.
Молчит земля сырая, Подмога далеко, И шепчет, умирая, Бесстрашный Василько:
«Не вымоюсь водою И тканью не утрусь, А нынешней бедою Сплотится наша Русь!
Сплотится Русь и вынет Единый меч. Тогда, Подобно дыму, сгинет, Батый, твоя орда!»
И умер князь кудрявый… Но с той лихой поры Поют герою славу Седые гусляры.
26 августа 1942