Когда я посетил Митиноку, то увидел высокий могильный холм посреди поля. Спросил я, кто покоится здесь. Мне ответствовали: «Это могила некоего тюдзе». — «Но какого именно тюдзе?» — «Санэката-асон», — поведали мне. Стояла зима, смутно белела занесенная инеем трава сусуки, и я помыслил с печалью:
Нетленное имя! Вот все, что ты на земле Сберег и оставил. Сухие стебли травы — Единственный памятный дар.
Что же хозяин?
Верно, чуть ветер повеет,
Полон тревоги?
Даже поодаль сладок
Запах цветущей сливы.
...
Даже постигнув суть
Этого бренного мира,
Все же невольно вздохнешь:
Где они, мудрые люди?
Ныне нигде их нет.
...
Когда лепестки засыплют
Меня под вишневым деревом,
Тогда всю ночь до рассвета
Я буду о вас тревожиться,
Еще непрозрачные ветви.
...
Когда глубоко уйду
В печальные воспоминанья,
Еще прибавит тоски
Этот уныло гудящий
Колокол на закате.
...
Когда бы в горном селе
Друг у меня нашелся,
Презревший суетный мир!
Поговорить бы о прошлом,
Столь бедственно прожитом!
...
