Когда в далекую Корею Катился русский золотой, Я убегал в оранжерею, Держа ириску за щекой.
Была пора смешливой бульбы И щитовидной железы, Была пора Тараса Бульбы И наступающей грозы.
Самоуправство, своевольство, Поход троянского коня, А над поленницей посольство Эфира, солнца и огня.
Был от поленьев воздух жирен, Как гусеница, на дворе, И Петропавловску-Цусиме Ура на дровяной горе…
К царевичу младому Хлору И — Господи благослови! — Как мы в высоких голенищах За хлороформом в гору шли.
Я пережил того подростка, И широка моя стезя — Другие сны, другие гнезда, Но не разбойничать нельзя.