Наяву ли всё? Время ли разгуливать? Лучше вечно спать, спать, спать, спать И не видеть снов.
Снова — улица. Снова — полог тюлевый, Снова, что ни ночь — степь, стог, стон, И теперь и впредь.
Листьям в августе, с астмой в каждом атоме, Снится тишь и темь. Вдруг бег пса Пробуждает сад.
Ждет — улягутся. Вдруг — гигант из затеми, И другой. Шаги. «Тут есть болт». Свист и зов: тубо!
Он буквально ведь обливал, обваливал Нашим шагом шлях! Он и тын Истязал тобой.
Осень. Изжелта-сизый бисер нижется. Ах, как и тебе, прель, мне смерть Как приелось жить!
О, не вовремя ночь кадит маневрами Паровозов: в дождь каждый лист Рвется в степь, как те.
Окна сцены мне делают. Бесцельно ведь! Рвется с петель дверь, целовав Лед ее локтей.
Познакомь меня с кем-нибудь из вскормленных, Как они, страдой южных нив, Пустырей и ржи.
Но с оскоминой, но с оцепененьем, с комьями В горле, но с тоской стольких слов Устаешь дружить!
Лето 1917