Кровавые следы остались на полях. Следы великого державного разбоя. Под гнетом виселиц и грозных царских плах Стонало горько ты, отечество родное.
Изношен по полю батрацкий мой кафтан, Но гневу нашему нет, кажется, износу. Горят рубцы глубоких старых ран, Как будто прямо в грудь вонзил мне ворог косу.
Как будто бы вчера меня под крик и свист Пороли на скамье по барскому приказу За то, что молод я, и буен и речист, За то, что барину не кланялся ни разу.
Как будто бы вчера наш неуемный поп На буйное село шел к приставу с доносом. Клеймом позорным — раб! — клеймили каждый лоб, И плакался народ набатом безголосым.
Как будто бы вчера по всей родной земле С улыбкой дьявольской расхаживал Иуда. Но пала власть царя. И в солнечном селе Увидел я невиданное чудо.
Свобода полная! Долой нелепый страх! Но ум встревоженный совсем твердил иное. Уму все чудятся ряды кровавых плах, Под палкой и кнутом отечество родное.
1917