Ветер влагу чуть колышет В шопотливых камышах. Статный лебедь тихо дышит На лазуревых струях: Грудь, как парус, пышно вздута, Величава и чиста; Шея, загнутая круто, Гордо к небу поднята; И проникнут упоеньем Он в державной красоте Над своим изображеньем, Опрокинутый в воде.
Что так гордо, лебедь белый, Ты гуляешь по струям? Иль свершил ты подвиг смелый? Иль принёс ты пользу нам? — Нет, я праздно, — говорит он, — Нежусь в водном хрустале. Но недаром я упитан Духом гордым на земле. Жизнь мою переплывая, Я в водах отмыт от зла, И не давит грязь земная Мне свободного крыла. Отряхнусь — и сух я стану; Встрепенусь — и серебрист; Запылюсь — я в волны пряну, Окунусь — и снова чист.
На брегу пустынно — диком Человека я встречал Иль нестройным, гневным криком, Иль таился и молчал, И как голос мой чудесен, Не узнает он вовек: Лебединых сладких песен Недостоин человек. Но с наитьем смертной муки, Я, прильнув к моим водам, Сокровенной песни звуки Прямо небу передам! Он, чей трон звездами вышит, Он, кого вся твердь поёт, Он — один её услышит, Он — один её поймёт!
Завещаю в память свету Я не злато, не сребро, Но из крылий дам поэту Чудотворное перо; И певучий мой наследник Да почтит меня хвалой, И да будет он посредник Между небом и землёй! Воспылает он — могучий Бич порока, друг добра — И над миром, как из тучи, Брызнут молнии созвучий С вдохновенного пера!
С груди мёртвенно — остылой, Где витал летучий дух, В изголовье деве милой Я оставлю мягкий пух, И ему лишь, в ночь немую, Из — под внутренней грозы, Дева вверит роковую Тайну пламенной слезы, Кос распущенных змеями Изголовье перевьёт И прильнёт к нему устами, Грудью жаркою прильнёт, И согрет её дыханьем, Этот пух начнёт дышать И упругим колыханьем Бурным персям отвечать. Я исчезну, — и средь влаги, Где скользил я, полн отваги, Не увидит мир следа; А на месте, где плескаться Так любил я иногда, Будет тихо отражаться Неба мирная звезда.
1845