У соловья на крылах влага вечерних рос, капельки пьют луну, свет ее сонных грез.
Мрамор фонтана впитал тысячи мокрых звезд и поцелуи струй.
Девушки в скверах «прощай» вслед мне, потупя взгляд, шепчут. «Прощай» мне вслед колокола говорят. Стоя в обнимку, деревья в сумраке тают. А я, плача, слоняюсь по улице, нелеп, безутешен, пьян печалью де Бержерака и Дон-Кихота, избавитель, спешу на зов бесконечного-невозможного, маятника часов. Ирисы вянут, едва коснется их голос мой, обрызганный кровью заката. У песни моей смешной пыльный наряд паяца. Куда ты исчезла вдруг, любовь? Ты в гнезде паучьем. И солнце, точно паук, лапами золотыми тащит меня во тьму. Ни в чем не знать мне удачи: я сам как Амур-мальчуган, и слезы мои что стрелы, а сердце — тугой колчан.
Мне ничего не надо, лишь боль с собой унесу, как мальчик из сказки забытой, покинутый в темном лесу.