Смеюсь навзрыд — как у кривых зеркал,- Меня, должно быть, ловко разыграли: Крючки носов и до ушей оскал — Как на венецианском карнавале!
Вокруг меня смыкается кольцо — Меня хватают, вовлекают в пляску,- Так-так, мое нормальное лицо Все, вероятно, приняли за маску.
Петарды, конфетти… Но все не так,- И маски на меня глядят с укором,- Они кричат, что я опять — не в такт, Что наступаю на ногу партнерам.
Что делать мне — бежать, да поскорей? А может, вместе с ними веселиться?. Надеюсь я — под масками зверей У многих человеческие лица.
Все в масках, в париках — все как один,- Кто — сказочен, а кто — литературен… Сосед мой слева — грустный арлекин, Другой — палач, а каждый третий — дурень.
Один — себя старался обелить, Другой — лицо скрывает от огласки, А кто — уже не в силах отличить Свое лицо от непременной маски.
Я в хоровод вступаю, хохоча,- Но все-таки мне неспокойно с ними: А вдруг кому-то маска палача Понравится — и он ее не снимет?
Вдруг арлекин навеки загрустит, Любуясь сам своим лицом печальным; Что, если дурень свой дурацкий вид Так и забудет на лице нормальном?
За масками гоняюсь по пятам, Но ни одну не попрошу открыться,- Что, если маски сброшены, а там — Все те же полумаски-полулица?
Как доброго лица не прозевать, Как честных угадать наверняка мне? — Все научились маски надевать, Чтоб не разбить свое лицо о камни.
Я в тайну масок все-таки проник,- Уверен я, что мой анализ точен: Что маски равнодушия у иных — Защита от плевков и от пощечин.
1971