Прибрежный холм — его надгробный храм: Простой, несокрушимый, строгий. Он спит, как жил: открытый всем ветрам И видимый с любой дороги.
Ограды нет. И нет ненужных плит. Земли наперсник неподкупный, Как жил он здесь, так ныне чутко спит, Всем голосам её доступный.
Свисти же, ветер. Пой, свободный вал, В просторах синих песнью строгой: Он в ваших хорах мощных узнавал Открытые реченья Бога.
Своею жизнью он учил — не чтить Преград, нагроможденных веком, В дни мятежей не гражданином быть, Не воином, но человеком.
С душою страстной, как степной костёр, И с сердцем, плачущим от боли, Он песню слил с полынным духом гор, С запевом вьюги в Диком поле.
И судьбы правы, что одна полынь Сны гробовые осенила, Что лишь ветрам, гудящим из пустынь, Внимает вольная могила.
1935