Душа томится в вихрях света; Мне душен воздух городской; И я, оставя за собою Заботы, пыль и тесноту, Спешу на дикий берег моря — На зов понятной мне мечты… Я вижу синее пространство В его роскошной широте; И мне повеял ветер свежий, Как будто с родины моей! Златое сердце утопало В волнах багряных облаков, И флаги алые ходили Под дымным синевом небес; И я увидел, как знакомца, Долину влаги голубой; И необъятное пространство Так нравилось моей душе, Как будто что-то ей родное… Не знаю… или, может быть, И знаю… но могу ль сказать Языком скудным человеков О том, чей дивный образ нам — Необозримое пространство! И почему к себе всегда Манит фантазию поэта Румянцем блещущая даль?. Я слушал плеск валов шумящих И в беспредельность улетал: Она была мне как свобода, Когда она в волшебных снах Приснится узнику младому… Я, сладкой свежестью дыша, Как будто молодел душою; И, томность светской суеты Стряхнув с себя, как пыль градскую, Я весь как обновленный стал!.. Но звезды вечера зажглися, И с легкой ношей сладких чувств Я крался сквозь толпы народа, Робея счастье обронить… Ах, если б в шуме сих кипящих Расчетов, выгод и страстей, Где сохнет сердце, вянут чувства. Ах, если б век я был так свеж И так в восторгах беспределен, Как ты, кого теперь пою, Долина моря голубая!
1825