Я, как Шекспир, доверюсь монологу в честь раковины, найденной в земле. Ты послужила морю молодому, теперь верни его звучанье мне.
Нет, древний череп я не взял бы в руки. В нем знак печали, вечной и мирской. А в раковине — воскресают звуки, умершие средь глубины морской.
Она, как келья, приютила гулы и шелест флагов, буйный и цветной. И шепчут ее сомкнутые губы, и сам Риони говорит со мной.
О раковина, я твой голос вещий хотел бы в сердце обрести своем, чтоб соль морей и песни человечьи собрать под перламутровым крылом-
И сохранить средь прочих шумов — милый шум детства, различимый в тишине. Пусть так и будет. И на дне могилы пусть все звучит и бодрствует во мне.
Пускай твой кубок звуки разливает и все же ими полнится всегда. Пусть развлечет меня — как развлекает усталого погонщика звезда.