Лежит пустая и простая, В своем раскрашенном гробу, И спит над ней немая стая Стеклянноглазых марабу. Упали жесткие, как плети, Нагие кисти черных рук. Вы прикоснетесь — вам ответит Сухих костей звенящий стук. Но тело, мертвенному жалу Отдав живую теплоту, Хранить ревниво не устало Застывших линий чистоту. Улыбка на лице овальном Тиха, прозрачна и чиста, Открыла мудро и печально Тысячелетние уста.
1916