Как небо южного восхода Волшебный храм горит в огнях. Бегут, спешат толпы народа… «Роберт! Роберт!» — у всех в устах. Вхожу. Разлив и тьмы и света. В каком-то дыме золотом Богини невского паркета Роскошным зыблются венком. Вот подан знак. Как моря волны, Как голос мрака гробовой, Звук Мейербера, тайны полный, Прошел над внемлющей толпой. Всё в слух! Могильное молчанье Как гений над толпой парит; В каком-то мрачном ожиданьи Душа томится и кипит. И ткется звуков ткань густая, И жарким облаком свилась; По ней, прерывисто сверкая, Трель огневая пронеслась. Не так ли в мраке непогоды, Огонь по ребрам туч лия, Скользит зубчатый меч природы — Молниеносная струя!
Мир чудесный! Мир мечтанья! Рай земной небесных муз! Чувств и звуков сочетанье В гармонический союз! Лейтесь, лейтесь, неба звуки! Как отрадно в вас мечтать! И в томленьях сладкой муки Умирать и оживать! Как отрадно в этом море Волн гармонии живых Забывать земное горе И задумываться в них! Улетать за вольным звуком В область рая и чудес, И проникнуть жадным слухом На гармонию небес! Упиваться их дыханьем, Звучный бисер их ловить, И на вспаханной страданьем Ниве сердца хоронить! Звуки ноют, звуки стонут, Воплем чувства душу рвут, То в гармонии потонут, То в мелодии замрут… Вдруг по взмаху чародея Светлых звуков легкий рой, Золотой мотив лелея, Хлынул звонкою волной. То совьются в ожерелье, То раскинутся в лучах, То рассыпчатою трелью Задрожат на высотах. Блещут молнии зарями На аккордов мрачных сонм И, осыпав всех цветами, Исчезают легким сном… Слыша звуки, я порою У небес молю благих Засыпать под их игрою И проснуться вновь для них.
1837