На каторгу

Земля еще под пологом Предутренних теней. А окна фабрик светятся В морозной темноте.

Зачахли сиротливые И звезды и созвездия Над трубами, дымящими В глазницы высоте. И льются, льются нищие, Закутаны лохмотьями, Ругаясь на ходу. И пасть глотает черная Чешуйчатый поток, Ползучую змею.

Уж пять часов привычных, Скрипя, часы фабричные Ударили, крича.

Пять яростных ударов Кричащего бича. Пять ран в пустое сердце Прилипшего к одру Глушительного сна.

Пять тысяч острых ран В густую чешую Сползающей змеи С нагретого одра.

Уж скоро солнце зимнее Над каменной стеной Покажет, озираясь, Морозное лицо, Омытое в крови.

И в грохоте и рокоте Завертятся, закружатся Колеса и ремни, Глумясь и издеваясь Над жизнью каторжан.

1907