На родине моей осела пыль, Которую усердно выбивала Могучая и дикая рука.
Не так ли: выбьют пыль из тюфяка — И колотьбы той будто не бывало?
Утихло содрогание земли. Я видел, как бульдозеры скребли, Верней сказать, я видел, как сгребали Ту улицу, с которой я вбегал В ту комнату, которую едва ли Теперь припомню.
Но это было в прошлый мой приезд.
На этот раз на месте прежних мест Шумит проспект. Терпение и вера Мне помогли найти остатки сквера, Но опознать деревьев я не мог.
Здесь у дверей курился наш дымок. Здесь ясень был и был дымок мангала, И девочкою мама в дверь вбегала, Когда тот ясень веточкою был. Постой ещё: Здесь были дверь, И стены, И улица, которая теперь Сошла со сцены.
Ах, если всяк да со своей святыней! Не заглянуть ли лучше на базар, Чтоб ввечеру потолковать за дыней Под небом жилмассива Чиланзар? Мы дыню разъедим, а завтра днём В сухую землю веточки воткнём, Узрим новорожденные кварталы И с пылью их смешаем светлый прах, Который унесли на башмаках…
Прости, привязчив я.
1970