Когда-нибудь за кружкой молока я расскажу последнюю поэму. Поэму дней, затиснутых в века, и то не будет лекция на тему. То будут сны. Мятущиеся сны. И пара тактов музыки на лире. И станут мысли снежной белизны освобожденно двигаться в зфире. А под конец рассказанных былин мы посмеемся тихо, как поплачем…
… Я жил в себе, как первый властелин, и потерпел в итоге— неудачу. Мои сады рождали вредных блох и пауков. Но не было цветенья. И я поднял в себе переполох, я стал лелеять каждое растенье своей души. И вот они, плоды: я друг земле, я родственник планете. В моем саду волнуются цветы, а меж цветов, как продолженье,— дети.
1968