Корабль наш рассекал стекло морских равнин, И сеял искрами бездонный мрак пучин. Уж месяц пламенел, вздымался пар душистый, И сноп серебряный дрожал в лазури чистой Дремотных волн, и звезд лелеяла краса И волны, и эфир, и мрак, и небеса. На палубе сидел, накинув плащ широкий, Влюбленный юноша, красивый, черноокий; Он думой тайною в родимый край летал, Где брак с прекрасною счастливца ожидал. Гитары трепетной со звонкими струнами Сливал он песнь любви наш, тихими волнами; Он пел, воспламенен девичьей красотой, И встречу первую с невестой молодой, И взгляды робкие, и лепет торопливый, И буйный пламень свой, и жар ее стыдливый, И грудь лилейную, и шелк ее кудрей, И алые уста, и томный блеск очей. Он пел, — а сердце в нем от неги замирало, Одной невестою, одною ей дышало. И мнилось: для нее, для их святой любви Часы полночные так сладостно текли, Для них вкруг корабля вздымался пар душистый, И сноп серебряный дрожал в лазури чистой Дремотных волн, и звезд лелеяла краса И волны, и эфир, и мрак, и небеса.
1834