«Беговая», «Отрадное»… Радость и бег этих мест — не мои, не со мною. Чужеземец, озябший, смотрю я на снег, что затеян чужою зимою.
Электричества и снегопада труды. Электричка. Поля и овраги. Как хочу я лежать средь глубокой травы там, где Йори и там, где Арагви.
Северяне, я брат ваш, повергнутый в грусть. Я ослеп от бесцветья метели. Белый цвет-это ласточек белая грудь. Я хочу, чтобы птицы летели.
Я хочу… Как пуста за изгибом моста темнота. Лишь кусты и вороны. «Где ты был и зачем?» — мне готовит Москва домочадцев пустые вопросы.
«Беговая», «Отрадное»… Кладбища дач. Неуместных названий таблицы. И душа, ослабев, совершает свой плач, прекращающий мысль о Тбилиси.