В худой час, не спросясь, Как полуночный вор, Нужда тихо вошла В старый дом к мужичку. Стал он думать с тех пор, Тосковать и бледнеть, Мало есть, дурно спать, День и ночь работать. Все, что долгим трудом Было собрано в дом, Злая гостья, нужда, Каи пожар, подняла. Стало пусто везде: В закромах, в сундуках, На забытом гумне, На широком дворе. Повалились плетни, Ветер всюду гулял, И под крышей худой Дом, как старец, стоял. За бесценок пошел Доморощенный скот, Чужой серп рано снял Недозрелую рожь. Обнищал мужичок, Сдал он пашню внаем И с молитвой святой Запер наглухо дом. И с одною сумой Да с суровой нуждой В путь-дорогу пошел Новой доли искать; Мыкать горе свое, В пояс кланяться всем, На людей работать, Силу-матушку класть… Много вытерпел он На чужой стороне; Много эла перенес И пролил горьких слез; И здоровье сгубил, И седины нажил, И под кровлей чужой Слег в постелю больной. И на жесткой доске Изнывая в тоске, Он напрасно друзей Слабым голосом звал. В час ночной он один, Как свеча, догорал И в слезах медный крест Горячо целовал. И в дощатом гробу, На дубовом столе Долго труп его ждал Похорон и молитв. И не плакал никто Над могилой его И, как стража, на ней Не поставил креста; Лишь сырая земля На широкой груди Приют вечный дала Жертве горькой нужды.
1853