Перед взором Стожар — бестелесным, безгневным, безбурным — Даже смертный конец не осудишь и не укоришь… Фомальгаутом дрожа, золотясь желтоватым Сатурном, Ночь горящий венец вознесла над уступами крыш.
Время — звучный гигант, нисходящий с вершин Зодиака, — В строй сосчитанных квант преломляется кварцем часов, Чтобы дробно, как пульс, лампы Круглого Зала из мрака Наплывали на пульт чередой световых островов.
С мягким шорохом свод и рефрактор плывут на шарнирах, Неотступно следя в глухо-черных пространствах звезду: Будто слышится ход струнным звоном звучащего мира, Будто мерно гудят колесницы по черному льду.
Это — рокот орбит, что скользят, тишины не затронув; Это — гул цефеид, меж созвездий летящих в карьер; То — на дне вещества несмолкающий свист электронов, Невместимый в слова, но вмещаемый в строгий промер.
И навстречу встает, как виденье в магическом круге, Воплощенный полет — ослепительнейшая мечта — Золотая спираль за кольцом галактической вьюги, Будто райская даль — белым заревом вся залита.
Будто стал веществом — белым сердцем в ее средоточье — Лицезримым Добром — сам творящий материю Свет; Будто сорван покров, и, немея, ты видишь воочью Созиданье миров, и созвездий, и солнц, и планет.
Вот он, явный трансмиф, глубочайшая правда творенья! Совершенный зенит, довременных глубин синева!.. И, дыханье стеснив, дрожь безмолвного благоговенья Жар души холодит у отверзтых ворот Божества.
1950