1
Вы видели море такое, когда замерли паруса, и небо в весеннем покое, и волны — сплошная роса?
И нежен туман, точно жемчуг, и видимо мление влаг, и еле понятное шепчет над мачтою поднятый флаг, и, к молу скрененная набок, шаланда вся в розовых крабах?
И с берега — запах левкоя, и к берегу льнет тишина?. Вы видели море такое прозрачным, как чаша вина?!
2
Темной зеленью вод бросаясь в занесенные пылью глаза, он стоит между двух красавиц, у обеих зрачки в слезах.
Но не любит тоски и слез он, мимолетна — зари краса. На его засвежевший лозунг развиваются паруса.
От его молодого свиста поднимаются руки вверх, на вдали зазвучавший выстрел, на огонь, что светил и смерк.
Он всему молодому сверстник, он носитель безумья брызг, маяками сверкают перстни у него на руках из искр.
Ополчись же на злую сушу, на огни и хрип кабаков,- Океан, загляни нам в душу, смой с ней сажу и жир веков!
3
Он приставил жемчужный брегет к моему зашумевшему уху, и прилива ночного шаги зазвучали упорно и глухо.
Под прожектор, пронзающий тьму, озаряющий — тело ль, голыш ли?- мы по звонкому зову тому пену с плеч отряхнули — и вышли.
И в ночное зашли мы кафе — в золотое небесное зало, где на синей покатой софе полуголой луна возлежала.
И одной из дежурящих звезд заказав перламутровых устриц, головой доставая до люстры, он сказал удивительный тост:
«Надушён магнолией теплый воздух Юга. О, скажи, могло ли ей сниться сердце друга?
Я не знаю прелестей стран моих красавиц, нынче снова встретились, к чьим ногам бросаюсь».
И, от горя тумана серей, сер он приподнялся грозным и жалким, и вдали утопающий крейсер возвестил о крушении залпом.
Но луна, исчезая в зените, запахнув торопливо жупан, прошептала, скользя: «Извините». И вдали прозвучало: «Он пьян».
1921