Был мороз. Не измеришь по Цельсию. Плюнь — замерзнет. Такой мороз. Было поле с безмолвными рельсами, позабывшими стук колес. Были стрелки совсем незрячие — ни зеленых, ни красных огней. Были щи ледяные. Горячие были схватки за пять этих дней.
Каждый помнит по-своему, иначе, и Сухиничи, и Думиничи, и лесную тропу на Людиново — обожженное, нелюдимое.
Пусть кому-нибудь кажется мелочью, но товарищ мой до сих пор помнит только узоры беличьи и в березе забытый топор.
Вот и мне: не деревни сгоревшие, не поход по чужим следам, а запомнились онемевшие рельсы. Кажется, навсегда…
1942