Опасаясь контрразведки, Избегая жизни светской, Под английским псевдонимом «мистер Джон Ланкастер Пек», Вечно в кожаных перчатках — Чтоб не делать отпечатков, — Жил в гостинице «Совейской» несовейский человек.
Джон Ланкастер в одиночку, Преимущественно ночью, Щёлкал носом — в нём был спрятан инфракрасный объектив; А потом в нормальном свете Представало в чёрном цвете То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив:
Например, клуб на улице Нагорной Стал общественной уборной, Наш родной Центральный рынок стал похож на грязный склад, Искаженный микроплёнкой, ГУМ стал маленькой избёнкой, И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.
Но работать без подручных — Может, грустно, а может — скучно. Враг подумал — враг был дока, — написал фиктивный чек, И где-то в дебрях ресторана Гражданина Епифана Сбил с пути и с панталыку несовейский человек.
Епифан казался жадным, Хитрым, умным, плотоядным, Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел. В общем так: подручный Джона Был находкой для шпиона — Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел!
«Вот и первое заданье: В три пятнадцать возле бани (Может, раньше, а может — позже) остановится такси. Надо сесть, связать шофёра, Разыграть простого вора, А потом про этот случай раструбят по Би-би-си.
И ещё. Побрейтесь свеже. И на выставке в Манеже К вам приблизится мужчина с чемоданом — скажет он: «Не хотите ли черешни?» Вы ответите: «Конечно». Он вам даст батон с взрывчаткой — принесёте мне батон.
А за это, друг мой пьяный, — Говорил он Епифану, — Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!» …Враг не ведал, дурачина: Тот, кому всё поручил он, Был чекист — майор разведки и прекрасный семьянин.
Да, до этих штучек мастер Этот самый Джон Ланкастер!.. Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек: Обезврежен он, и даже Он пострижен и посажен. А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.