Перед дождем затрепетали листья, Мелькала то изнанка, то ребро, И в речке зазвенело серебро. На ветке каркнула ворона голосисто, Роняя черное перо.
Вдали в тумане лиловеет лес, И где-то едет, грохоча, телега, И капля первая — тяжелая на вес — Упала, пыльным шариком забегав. Насторожился лес, на все готовый, Угрюмый, сумрачный — В нем смолкнул птичий гам. Дрожь пробежала по его верхам. Глухонемой, он жаждал слышать слово Тяжелых, над землей плывущих облаков. Он ждал. Он был суров.
Потом запахли сыростью грибы, И старческими пальцами дубы За землю ухватились с перепуга. Внезапно потемнела зелень луга, И молнии стремительный излом Вдруг показал нам самый дальний дом. И гром с высокой лестницы ядром Стал скатываться.
Женщина с ведром Бежит, бежит по лужам в платье белом, Подставила ведро под водосток, И хлынул по ведру железный стук, И, наполняясь медленно, запело Ведро. И ливня зыбкая стена С тяжелым звоном рушилась. Она Перемещалась влево, вправо, влево, Меняя направленья и напевы.
Лило, лило. И вот по небу тучи Плывут, уже не задевая сучьев. Светло, и только дождика иголочки слегка Тревожат в озере вторые облака. Одни еще гремели водостоки, Потом и те замолкли. Все молчало. И просияло небо на востоке,- Природа начинала жить сначала. И полукруг, цветистый и летучий, Уперся в шпиль далекой каланчи, И, выглянув из-за последней тучи, К земле, подрагивая, тянутся лучи, И птицы пьют пространство голубое, И в высоту стремятся тополя, И, тяжело дыша, как после боя, Дымится мокрая земля.
1937