Постепенно проволоку-колючку, международную язву-злючку, ограждавшую столько сердец и голов, сматывают с колов.
Столько раз давившая, словно танки, рвавшая, словно псы, в куски, переплавлена в длительные болванки, безответственные тупые куски,
у которых не будет нервной дрожи — им, конечно, полностью все равно — ни от пятен крови, ни от клочьев кожи, что с шипов свисали когда-то давно.
Бытовою утварью становясь, продолжает железо служенье и бденье, и все больше железа идет на связь меж людьми, все меньше на разъединенье.