Петух поет! Какая редкость В голодный бесприютный год. Пророческая светит ветхость, И ветхий дремлет небосвод. Печать ее на всем: рубахе, Ботинках стоптанных, пальто, И ворот черный в редком прахе, Все превращается в ничто. Петух поет! Трехкратным кличем Готов кому-то пособить, Его нечаянным величьем Заслушаешься. Как тут быть? Поет петух! И чем ответить На вызов жизни, голи, нам, На неожиданном рассвете И жалким дням и жалким снам. Поет и все! Нигде не виден, И не вблизи и не вдали, Поет ли он, кричит в обиде, Еще неясно для земли. В каком убежище он, скрытый От нас, от хищнических глаз. Поет петух! Давно забытый, Все воскрешающий рассказ. ОТЕЦ Вновь руки сжаты на груди, Но тает прежнее упорство, Ты говоришь: там зверь внутри С тобой вступил в единоборство. О жизнелюбец бедный мой! Не зверь воротит твое чрево, А вечное качнуло Древо Тебя над пропастью земной. ВОСТРЯКОВСКОЕ Уже проник печальный гений В мое тревожное нутро, — Не даты смерти, а рождений Перебираю я в метро, — Все ближе сходятся с моею Иль повторяют вновь мою На плитах, через всю аллею И где б ни сел я на скамью. О, сколько мрамора, гранита, И сколько камня, изразца, На коих дата моя вбита Бессмертной силою резца. Уйду от этого разгрома, От этой гладенькой земли Берез цветущих и черемух, Где тянут золото шмели.
1953