На сараях, на банях, на гумнах Свежий ветер вздувает верхи. Изливаются в возгласах трубных Звездочеты ночей — петухи.
Нет, не бьют эти птицы баклуши, Начиная торжественный зов! Я сравнил бы их темные души С циферблатами древних часов.
Здесь, в деревне, и вы удивитесь, Услыхав, как в полуночный час Трубным голосом огненный витязь Из курятника чествует вас.
Сообщает он кучу известий, Непонятных, как вымерший стих, Но таинственный разум созвездий Несомненно присутствует в них.
Ярко светит над миром усталым Семизвездье Большого Ковша, На земле ему фокусом малым Петушиная служит душа.
Изменяется угол паденья, Напрягаются зренье и слух, И, взметнув до небес оперенье, Как ужаленный, кличет петух.
И приходят мне в голову сказки Мудрецами отмеченных дней, И блуждаю я в них по указке Удивительной птицы моей.
Пел петух каравеллам Колумба, Магеллану средь моря кричал, Не сбиваясь с железного румба, Корабли приводил на причал.
Пел Петру из коломенских далей, Собирал конармейцев в поход, Пел в годину великих печалей, Пел в эпоху железных работ.
И теперь, на границе историй, Поднимая свой гребень к луне, Он, как некогда витязь Егорий, Кличет песню надзвездную мне!
1958