Среди обугленных развалин, средь унизительных могил — не безнадежен, не печален, но полон жизни, полон сил —
с моею музою незримой так беззаботно я брожу и с радостью неизъяснимой на небо ясное гляжу.
Я над собою солнце вижу и сладостные слезы лью, и никого я не обижу, и никого не полюблю.
Иное счастье мне доступно, я предаюсь иной тоске, а все, что жалко иль преступно, осталось где-то вдалеке.
Там занимаются пожары, там, сполохами окружен, мир сотрясается, и старый переступается закон.
Там опьяневшие народы ведет безумие само,— и вот на чучеле свободы бессменной пошлости клеймо.
Я в стороне. Молюсь, ликую, и ничего не надо мне, когда вселенную я чую в своей душевной глубине.
То я беседую с волнами, то с ветром, с птицей уношусь и со святыми небесами мечтами чистыми делюсь.