Похороны

Умерла Татьяна Васильевна, Наша маленькая, близорукая, Обескровлена, обессилена Восемнадцатилетнею мукою.

С ней прощаются нежно и просто, Без молитвы и суеты, Шаповалов из Княж-Погоста, Яков Горовиц из Ухты.

Для чего копаться в истории, Как возникли навет и поклеп? Но когда опускался гроб В государственном крематории, —

Побелевшая от обид, Горем каторжным изнуренная, Покоренная, примиренная, Зарыдала тундра навзрыд.

Это раны раскрылись живые, Это крови хлестала струя, Это плакало сердце России — Пятьдесят восьмая статья.

И пока нам, грешным, не терпится Изменить иль обдумать судьбу, Наша маленькая страстотерпица Входит в пламя — уже в гробу.

Но к чему о скорби всеобщей Говорить с усмешкою злой? Но к чему говорить об усопшей, Что святая стала золой?

Помянуть бы ее, как водится От языческих лет славянства… Но друзья постепенно расходятся, Их Москвы поглощает пространство.

Лишь безмолвно стоят у моста, Посреди городской духоты, Шаповалов из Княж-Погоста, Яков Горовиц из Ухты.

1958