Пустыня… песок раскаленный и зной… Шатер полосатый разбит надо мной… Сижу я у входа, качая дитя, Пою я,— и ветер мне вторит, свистя…
И вижу я,— кто-то несется ко мне На черном, как уголь, арабском коне, Рисуясь на склоне небес голубом, В чалме драгоценной с алмазным пером.
«Привет тебе, путник! В шатер мой войди, Останься, коль долог твой путь впереди; Я фиников лучших для гостя нарву, И миррой твою умащу я главу.
Я мех твой наполню струею вина… Властитель уехал,— войди,— я одна… Привет тебе, гость мой, посланный судьбой, Да внидут и мир, и отрада с тобой!»
«Устал я,— он молвил,— и путь мой далек, В край солнца и роз я спешу на восток… Но некогда медлить… я еду… прощай!.. Один поцелуй лишь на счастье мне дай!»
Прозрачную ткань отвела я с чела И с тихим смущеньем к нему подошла… И вот наклонился ко мне он с коня И обнял так крепко, так жарко меня.
И кудри его благовонной волной Закрыли мгновенно весь мир предо мной!.. Лишь очи, как звезды, сверкали во тьме И страстные думы рождали в уме…
И слышалось, будто сквозь облако грез; «Умчимся со мною в край солнца и роз!» Но острым кинжалом мне в сердце проник Ребенка нежданно раздавшийся крик.
И руки мои опустились без сил, И с ропотом он от меня отступил… Как чары полудня, мелькнув предо мной, Исчезли и всадник, и конь вороной…
И замерли звуки манящих речей, Что сладко в душе трепетали моей,— Их ветер пустыни унес без следа Далеко… далеко… навек… навсегда…