К длинному столу, придя с погоста, сели люди головы склоня. Произносят медленные тосты, почему-то глядя на меня.
Говорят — кто стройно, кто нестройно: честно, мол, прожил бесчестный век. Что ж, оно и верно — был покойный уж не самый грешный человек.
Да, любил объёмы женской плоти, водку пил, но вовсе не алкаш, с Богом разговаривал в работе, в шесть утра берясь за карандаш.
… Сник сынок мой, как в затишье парус, дал слезу сосед по этажу… Только я спокойно улыбаюсь — на поминках собственных сижу.
1971