Перед витринами каша: Люди вежливо давят бока, По-детски смеются взрослые, Серьезны притихшие дети, Какой-то младенец внизу Ползает, мажет ладошкой по стеклам. Забыты дела — банки, конторы, Ты словно попал на «Остров беспечности». В витринах пухло-курносые куклы Молят: «Купите! Меня! Меня!» Изумленные мишки, слоны и пингвины Таращат на нас стекляшки-глаза. Вот домик из пряничных плиток, Вот уютная алая станция С собачкой в дверях, Вот хлев с толстяками-барашками… Все стародавние наши мечты Коммерсанты собрали в витринах. Так любо толкаться, глазеть, Улыбаться вместе со всеми В теплом потоке людей, Не думать, забыть хоть на час О своей оболочке земной В старомодном пальто, Прикрытом вареником-шляпой… К чертям!
В дверях — крутая вертушка. В стеклянном вихре вонзаешься в зал: Во все концы, Во все этажи Палитра всех попугайских тонов,— Подарки — подарки — подарки… Переливы — разливы огней, Шорох маленьких ног. Коротышки в пушистых гамашах Обалдело сияют глазами… А сбоку их мамы: Ряды тонконогих газелей,— В руках и под мышкой пакеты, пакеты… За пальто меня тянет малыш, Но я ведь не мама. И мамы тоже в тревоге: Где свой? Где чужой? Где выход? Где вход? Где сумочка? Где голова?.
Сбитая с ног продавщица — Бретонско-парижский бутон,— Как резинку, уста растянула В устало-любезной улыбке: «Что вам, сударь, угодно?» В зеркале наискось вижу, До чего он беспомощен — этот синьор, Называемый мною… Смотрю ошалело вокруг И выбираю… десть писчей бумаги… Какая фантазия! Какой грандиозный размах!
1930