Приснилось мне жаркое лето...

Приснилось мне жаркое лето, Хлеба в человеческий рост И я — восемнадцатилетний — В кубанке овсяных волос.

Такой, как на карточке старой: Без шрамов военной поры, Еще не видавший пожаров, Еще не ходивший в прорыв

На танке гвардейской бригады По дымному тракту боев, Еще не писавший в тетради Ни строчки военных стихов.

Во сне в ту далекую пору Я глянул с улыбкой, а там Парнишка с доверчивым взором Шагал напрямик по полям.

Веселый, счастливый, довольный, Ничуть не тревожась о том, Что девушка в садике школьном Впервые тоскует о нем.

Шагал, не жалея пшеницы, Шагал, тишины не ценя, Не слушая песенку птицы, Что встала у солнца, звеня.

На русого мальчика глядя, Мне так захотелось сказать: «Вернись к этой девушке в садик, Ей легкие руки погладь.

На тропку сверни из пшеницы, Почувствуй, как тихо вокруг, Послушай залетную птицу,— Не поздно пока еще, друг».

Но тут же я вспомнил о том, как Ревел над землею металл, Как в черных окопных потемках Я письма твои ожидал;

Как небо казалось оттуда Синей, чем любимой глаза, И тишь приходила как чудо, Когда умолкала гроза;

Как падал я в травы устало, Не помня уже ничего…

Его впереди это ждало — И я не окликнул его.

1953