Я помню… Ночь кончалась, Как будто таял дым. И как она смеялась Рассветом голубым.
Безмолвно мы расстались, Чужие навсегда. И больше не видались. И канули года.
И память изменяла, Тебя я забывал. Из бледного бокала Блаженство допивал.
И новыми огнями Себя я ослепил. И дни ушли за днями, И жизнь я вновь любил.
Не жизнь, а прозябанье В позорном полусне: Я пил без колебанья, Искал мечты в вине.
И вот хохочут струны, Бесчинствует порок, И все душою юны: Рассвет еще далек.
Смелеет опьяненье, И сердцу жизнь смешна. Растаяли сомненья, Исчезла глубина.
И крепко спят упреки. И манят вновь и вновь — Подкрашенные щеки, Поддельная любовь.
И миг забвенья длится, И царствует вино… Но кто это глядится Сквозь дальнее окно?
Но кто это смущает Туманностью лица И молча возвещает, Что правде нет конца?
То чудится мне снова, В последний миг утех, Рассвета голубого Немой холодный смех.
И пляшущие тени Застыли, отошли. Я вижу вновь ступени, Забытые вдали.
И все, чем жил когда-то, Я снова полюбил. Но больше нет возврата К тому, чем прежде был.
Зловещая старуха, Судьба глядит в окно. И кто-то шепчет глухо, Что я погиб давно.
1924