Растворил я окно — стало грустно невмочь — Опустился пред ним на колени, И в лицо мне пахнула весенняя ночь Благовонным дыханьем сирени.
А вдали где-то чудно так пел соловей; Я внимал ему с грустью глубокой И с тоскою о родине вспомнил своей, Об отчизне я вспомнил далекой,
Где родной соловей песнь родную поет И, не зная земных огорчений, Заливается целую ночь напролет Над душистою веткой сирени.