Русалка

Над озером, в глухих дубровах, Спасался некогда Монах, Всегда в занятиях суровых, В посте, молитве и трудах. Уже лопаткою смиренной Себе могилу старец рыл — И лишь о смерти вожделенной Святых угодников молил.

Однажды летом у порогу Поникшей хижины своей Анахорет молился богу. Дубравы делались черней; Туман над озером дымился, И красный месяц в облаках Тихонько по небу катился. На воды стал глядеть Монах.

Глядит, невольно страха полный; Не может сам себя понять… И видит: закипели волны И присмирели вдруг опять… И вдруг… легка, как тень ночная, Бела, как ранний снег холмов, Выходит женщина нагая И молча села у брегов.

Глядит на старого Монаха И чешет влажные власы. Святой Монах дрожит со страха И смотрит на ее красы. Она манит его рукою, Кивает быстро головой… И вдруг – падучею звездою — Под сонной скрылася волной.

Всю ночь не спал старик угрюмый И не молился целый день — Перед собой с невольной думой Всё видел чудной девы тень. Дубравы вновь оделись тьмою; Пошла по облакам луна, И снова дева над водою Сидит, прелестна и бледна.

Глядит, кивает головою, Целует из дали шутя, Играет, плещется волною, Хохочет, плачет, как дитя, Зовет Монаха, нежно стонет… «Монах, Монах! Ко мне, ко мне!..» И вдруг в волнах прозрачных тонет; И всё в глубокой тишине.

На третий день отшельник страстный Близ очарованных брегов Сидел и девы ждал прекрасной, А тень ложилась средь дубров… Заря прогнала тьму ночную: Монаха не нашли нигде, И только бороду седую Мальчишки видели в воде.