Полдня июльского тяжеловесней, Ветра легче — припоминай, — Шли за стадами аулов песни Мертвой дорогой на Кустанай.
Зноем взятый и сжатый стужей, В камне, песках и воде рябой, Семипалатинск, город верблюжий, Коршуны плавают над тобой.
Здесь, на грани твоей пустыни, Нежна полынь, синева чиста. Упала в иртышскую зыбь и стынет Верблюжья тень твоего моста.
И той же шерстью, верблюжьей, грубой, Вьется трава у конских копыт. — Скажи мне, приятель розовогубый, На счастье ли мной солончак разбит?
Висит казахстанское небо прочно, И только Алтай покрыт сединой. — На счастье ль, все карты спутав нарочно, Судьба наугад козыряет мной?
Нам путь преграждают ржавые груды Камней. И хотя бы один листок! И снова, снова идут верблюды На север, на запад и на восток.
Горьки озера! Навстречу зною Тяжелой кошмой развернута мгла, Но соль ледовитою белизною Нам сердце высушила и сожгла.
— Скажи, не могло ль все это присниться? Кто кочевал по этим местам? Приятель, скажи мне, какие птицы С добычей в клюве взлетают там?
Круги коршунья смыкаются туже, Камень гремит под взмахом подков. Семипалатинск, город верблюжий, Ты поднимаешься из песков.
Горячие песни за табунами Идут по барханам на Ай-Булак, И здорово жизнь козыряет нами, Ребятами крепкими, как свежак.
И здорово жизнь ударяет метко, — Семипалатинск, — лучше ответь! Мы первую железнодорожную ветку Дарим тебе, как зеленую ветвь.
Здесь долго ждали улыбок наших, — Прямая дорога всегда права. Мы пьем кумыс из широких чашек И помним: так пахла в степях трава.
Кочевники с нами пьют под навесом, И в меру закат спокоен и ал, Меж тем как под первым червонным экспрессом Мост первою радостью затрепетал.
Меж тем как с длинным, верблюжьим ревом Город оглядывается назад… Но мы тебя сделаем трижды новым, Старый город Семи Палат!
1931