Семнадцать лет, вращаясь, небосвод Следит, как я безумствую напрасно. Но вот гляжу в себя — и сердцу ясно, Что в пламени уже заметен лед.
Сменить привычку — говорит народ — Трудней, чем шерсть! И пусть я сердцем гасну, Привязанность в нем крепнет ежечасно, И мрачной тенью плоть меня гнетет.
Когда же, видя, как бегут года, Измученный, я разорву кольцо Огня и муки — вырвусь ли из ада?
Придет ли день, желанный мне всегда, И нежным станет строгое лицо, И дивный взор ответит мне как надо.
Прекрасный взор мне говорил, казалось:
«Меня ты больше не увидишь тут,
Как вдалеке твои шаги замрут, —
Смотри, чтоб сердце после не терзалось».
Предчувствие, зачем ты отказалось
...
Прекрасная рука! Разжалась ты
И держишь сердце на ладони тесной,
Я на тебя гляжу, дивясь небесной
Художнице столь строгой красоты.
Продолговато-нежные персты,
...
Опять я шел, куда мой бог-гонитель
Толкал, — куда приводит каждый день, —
дух в сталь замкнув, с оглядкой, — как воитель,
Засаду ждущий, скрытых стрел мишень.
Я озирал знакомую обитель.
...
О эта обнаженная рука,
Увы, ее оденет шелк перчатки!
Так эти две руки смелы и хватки,
Что сердце в плен берут наверняка.
Смертелен лук крылатого стрелка,
...
Нет, Орсо, не рекам, бегущим с гор,
Не веткам, что густую сень соткали,
И не туманам, застелившим дали,
И не озерам, не холмам в укор
Я начинаю этот разговор, —
...