Сколько был латан и перелатан И на войне, и после войны, По костоломным кровавым палатам В черных когтистых руках сатаны. Но выживал он, ломаемый ломом, Только и нес он приглушенный крик Между больницей и жертвенным домом, Зрелый мужчина, смиренный старик Вот и сейчас не посмеет заохать, Муку несносную молча сглотнет. Небу протянет поломанный локоть, Крестным знаменьем мелькнет небосвод. Позже заполнится стражей палата, Кровь просочится сквозь гипс на тетрадь. Снова в бреду он услышит Пилата, И заскрипит на колесах кровать. «Боже, помилуй!» — неслышно он скажет, Пытанный страхом вздохнет горячо И улыбнется разгневанной страже. Так это было и будет еще.
1953