Четвертый день хлестали ливни с гор… В таверне ни души. Дымит камин. Напрасно дверь хозяин отворяет И, ежась от пронзающего ветра, Взирает на размытую дорогу В надежде на богатую карету. Но даже нищих в этот день не видно… И он печально затворяет двери, Ногой пихает жирного щенка, И, тяжело вздохнув, идет к камину, И руки потирает над огнем…
Потом стемнело. Свеч не зажигали, Камин почти погас уж, а по стеклам Все тот же серый ливень молотил, Порою перемешиваясь с градом, Когда внезапно постучали в дверь. На властный стук хозяин побежал, И дверь открыл, и отступил на шаг, Испуганно пришельца пропуская. Тот темен был. С него вода стекала, Он весь насквозь промок, из-за того что Широкий плащ его был снят — он что-то Плотнее завернул в него и сверток Прижал к груди, как сына. И сказал Пришелец: — Дай мне место у огня, Чтоб высохнуть. Немного хлеба с сыром, Глоток вина, ночлег на сеновале — Вот все, что нужно мне на этот раз.- И, подбоченясь, отвечал хозяин: — Немного хочешь ты, как я гляжу. Ну что ж, дружок, выкладывай монету — И мигом будет все перед тобой. — Уж третий день, как я последний грош Отдал за два кусочка канифоли… Я музыкой плачу тебе.- И он Стал у окна развертывать свой плащ, И из плаща достал футляр скрипичный, А из футляра — скрипку, И огонь Сверкнул и ожил в потемневшем лаке. — Что музыка твоя, скажи на милость? Тут это не ходячая монета. За музыку твою я дать могу Лишь запах блюд, дымящихся из кухни. — Ты музыки хотел? Ну что ж, держи!- И что-то в темноте швырнул. И вот Хозяин ясно-ясно услыхал, Как полновесный золотой дублон Упал на пол и покатился в угол. За ним — другой. Ей-богу, отродясь Я не слыхал монеты полновесней! И наклонился жадно, но едва Он золото хотел рукой нащупать — Еще дублон! Совсем в другом углу Упал дублон. Он услыхал по звону Чистейший, полновеснейший дублон! И сразу три! Боясь со счета сбиться, Он слушает, но тут теряет счет И, тяжело упав на четвереньки, Ползет и шарит золото. Вот рядом Упал дублон… Еще… О, сколько ж их! Дублон! И сразу три! И вновь дублон… Он шарит, задыхается и шарит, А под руками — только комья грязи, Слетевшие с усталых сапогов. А тот швыряет золото горстями: Дублон! Еще дублон! Одни дублоны. И в мире не осталось больше звуков, Как этот золотой, тяжелый дождь. Звон капель полновесных золотых, Они летят, срываются, звенят, И катятся, и катятся дублоны, Большие полновесные дублоны! O, хоть один нащупать бы рукой… Но ничего! О, где же, где они? Тогда он на пол сел в изнеможеньи И закричал: — Огня! Скорей огня!- Но только крик его метнулся в стены — Все смолкло… И скрипач смычок отвел Широким жестом. Как свою рапиру Отводит победивший шевалье.
1940