Словно гуляка с волшебною тростью, Батюшков нежный со мною живет. Он тополями шагает в замостье, Нюхает розу и Дафну поет.
Ни на минуту не веря в разлуку, Кажется, я поклонился ему: В светлой перчатке холодную руку Я с лихорадочной завистью жму.
Он усмехнулся. Я молвил: спасибо. И не нашел от смущения слов: — Ни у кого — этих звуков изгибы… — И никогда — этот говор валов…
Наше мученье и наше богатство, Косноязычный, с собой он принес — Шум стихотворства и колокол братства И гармонический проливень слез.
И отвечал мне оплакавший Тасса: — Я к величаньям еще не привык; Только стихов виноградное мясо Мне освежило случайно язык…
Что ж! Поднимай удивленные брови Ты, горожанин и друг горожан, Вечные сны, как образчики крови, Переливай из стакана в стакан…
18 июня 1932