Я видел в вышине на светлых облаках Семь грозных ангелов, стоявших перед Богом В одеждах пламенных и с трубами в руках. Потом еще один предстал в величье строгом, Держа кадильницу на золотых цепях; Горстями полными с улыбкой вдохновенной На жертвенный алтарь бросал он фимиам, И благовонный дым молитвою смиренной, Молитвой праведных вознесся к небесам. Тогда кадильницу с горящими углями Десницей гневною на землю он поверг, — И в тучах молнии блеснули, день померк, И преисподняя откликнулась громами. Семь ангелов, полны угрозой величавой, Взмахнули крыльями, и Первый затрубил, — И пал на землю град, огонь и дождь кровавый И третью часть лесов дотла испепелил. Под звук второй трубы расплавленная глыба Была низринута в морскую глубину: Вскипела треть пучин, и в них задохлась рыба, И кровь, густая кровь окрасила волну. И Третий затрубил, и с грохотом скатилась На царственный Ефрат огромная звезда, И в горькую полынь внезапно превратилась В колодцах и ключах студеная вода. Четвертый затрубил, – и в воздухе погасла Треть солнечных лучей и треть небесных тел; Как над потухшими светильнями без масла, Над ними едкий дым клубился и чернел. Откинув голову, с огнем в орлином взоре, Блестящий херувим над миром пролетел И страшным голосом воскликнул: «Горе, горе!..» И Пятый затрубил, и слышал я над бездной, Как шум от колесниц, несущихся на бой; То в небе саранча, гремя броней железной И крыльями треща, надвинулась грозой. Вождем ее полков был мрачный Абадонна; Дома, сады, поля и даже гладь морей, — Она покрыла все, и жалом скорпиона Высасывала кровь и мозг живых людей. И затрубил Шестой, и без числа, без меры Когорты всадников слетаются толпой В одеждах из огня, из пурпура и серы На скачущих конях со львиной головой; Как в кузнице меха, их бедра раздувались, Клубился белый дым из пышущих ноздрей, Где смерч их пролетал, – там молча расстилались Кладбища с грудами обугленных костей. Седьмой вознес трубу: он ждал, на меч склоненный, Он в солнце был одет и в радуге стоял; И две его ноги – две огненных колонны, Одной – моря, другой он земли попирал. И книгу развернув, предстал он в грозной силе. Как шум от многих вод, как рев степного льва, Звучали ангела могучие слова, И тысячи громов в ответ проговорили. Тогда мне голос был: «Я – Альфа и Омега, Начало и конец, я в мир гряду! аминь». Гряди, о Господи! Как воск, как хлопья снега, Растает пред Тобой гранит немых твердынь. Как женщина в родах, Природа среди пыток В последний час полна смертельною тоской, И небо свернуто в один огромный свиток, И звезды падают, как осенью избыток Плодов, роняемых оливою густой.
1886